Aug. 9th, 2006  

Все последующие дни я спрашивала где море. Но никто не дал мне ответа. Солнце палило нещадно, и я уснула в парке, скрываясь от жары.

-А ты говоришь во сне.. - сказал мне мимо проходящий пёс. Я не уверена, что видела, как он это произносит, но голос слышала. Я отлежала предплечье, поэтому еле оторвала руку от земли, приподнимаясь. Мокрая от росы трава отпечаталась на руке. Я потёрла глаза и спросила:

-Откуда это вы знаете? Вот ещё..

-Всё какие-то цифры бормочешь..35 да 9

Пёс убежал, а я всё же птправилась на поиски моря.

Старый пустой автобус подошёл минут через 30. Поржавевший по бокам, он со скрипом открыл двери.

Обычное, как везде, море. Песчанная гряда плавно переходила в каменистую, а волны омывали берег. Вросшие однои стороной в море, другой - в берег, причалы стояли один за другим. А чуть дальше тянулись наземные бункеры, чёрные, серые, тёмно-зелёные, все поржавевшие и ветхие.

Женщины-ныряльщицы тут же готовили морские блюда, скрыв головы под пропитанными солью полотенцами. Доски и балки сложены на камнях как столы, я села на квадратную доску, и вскоре ко мне подошла немолодая женщина и предложила сырые морепродукты. Лицо её было сморщенным и тёмным, на руках перчатки, чтобы не нахватать заноз, таская утром и вечером деревянные балки и доски и устанавливая навесы от дождя.

С моря дул свежий ветер, петлями воздуха хватаясь за балки и мачты, по бокам бункеров, скрываясь за скалами.

Причал.

-Сколько здесь причалов?

-Девять, а что?

Я сорвалась с места и понеслась вдоль бункеров к последнему причалу по берегу, утопая в сыром песке и спотыкаясь о камни.

Девятый, последний причал был уже совершенно не пригоден для швартования. Тяжело дыша, я остановилась, упершись ладонями в колени. Под ногами галька и песок. 35-ый единственный открытыи бункер находился в самом конце. Дальше - пустота.

Из последних сил я рванулась к бункеру, увидев старика, но остановилась, чиркнув ногами от резкого торможения так, что песок веером раскинулся в воздухе и осел на землю..

Уже почерневшей от мазута тряпкой старик старательно чистил кончики перьев своего белого крыла. Он сидел на табурете, уложив край крыла на колено. Его лицо как всегда было в тени, а в зубах трубка, треснутая сбоку, крепко набитая табаком. Он вынул трубку, закашлял и поднял глаза. Крыло моментально скрылось за его спиной, плавно качнувшись в воздухе. Мотки лески под потолком задрожали. Он выпрямился и стал совсем похож на себя.

- Из-за мазута тяжело летать.. - решилась я.

- Почти невозможно, - нехотя ответил он.

- Простите..

- Да ничего.

- Не думала, что вы до сих пор здесь, я думала, вы освободились..

- Я же говорил, это навсегда.

Крылья зашелестели у него за спиной, постепенно выпрямляясь.

- Подождите!..Если снова полетите, вы можете снова пострадать, не надо..

Он молча посмотрел себе под ноги и взмыл в воздух. Крик чайки в небе. Я изо всех сил ударила дверной косяк, сильно поранив ногу.