Пленительная одержимость: Глава 4. И что он собирается с этим делать?
В тот вечер мою голову посетило такое множество мыслей, которое не сравнится со всеми, что я когда либо обдумывала в жизни. Вопрос возникал за вопросом, ответ же при этом скрывался где-то в глубинах моего сознания. Противное чувство - ответ в твоей же голове, но ты не можешь его нащупать. Чувствуя физическое и моральное истощение, я медленно погрузилась в сон. Он не сопровождался криками, картинами кровопролития, душевными терзаниями и жестокостью. Я не видела во сне абсолютно ничего. Как пустая страница в книге сновидений, мой сон медленно был перевёрнут, книга захлопнута, а я проснулась. Иногда истинный отдых приходит, когда ни о чём не думаешь. Иногда только Ничто может принести наслаждение и покой. И вот я, связанная по рукам и ногам, в неудобной позе эмбриона, с капелькой густой слюны возле рта и резью в глазах, проснулась. Сфокусировав взгляд на книгах, я вспомнила, что нахожусь в подвале. Ноги и руки онемели, а плечо горело и ломило, видимо, я всю ночь спала на нём. Затем появилось гадкое чувство наполненности чем-то лишним, и я судорожно сжала бёдра, отчаянно пыталась не выпустить из себя ни капли. Ненавижу носить в себе то, что природой предназначено к выбросу. Мой бедный вечерний чай. Который час? Ступни уже посинели? Когда он вернётся? Пустит ли он меня в туалет, или заставит унизительно садиться перед ним на горшок? Он меня накормит, или заставит собирать еду с пола? Он будет трогать меня, как вчера? Посмаковав порцию новых насущных вопросов в голове, я постаралась уловить свои чувства, эмоции. Почему я не испытываю ужаса? Почему меня не тошнит при мысли о еде с пола? Почему я так отчаянно хочу, чтобы он вернулся, всё равно для чего он вернётся… Я хочу этого. - Вернись, Эдвард… - прошептала я во влажную подушку на кушетке. Мне от него нужно было так много… вся моя жизнь сейчас зависела от одного человека – всё, чего бы я ни попросила. Желудок резво заурчал, очевидно, пока не понимая, что еды скорее всего и не предвидится. Эдвард сунул ключ в замочную скважину наверху примерно через час после моего пробуждения. Моё сердце учащённо забилось – ровно на столько, сколько могло выдавить из себя при всей слабости, что испытывало тело. Эдвард осторожно спустился по ступенькам, буквально спрыгнув с последней так, что у него под ногой стали подниматься клубы застаревшей пыли. Он разогнал её, приблизившись ко мне всего за пару больших шагов. В руках мой похититель держал небольшие садовые ножницы, металл поблескивал в тусклом свете лампы на книгах. Я инстинктивно попятилась к стене, и Эдвард резко остановился, нахмурившись. На нём были тёмные, низко сидящие штаны и простая светло-серая футболка с длинными рукавами, которые он снова закатал до локтей, обнажив при этом сильные руки. - Надеюсь, тебе удалось поспать, - извиняющимся тоном сказал он. – Я не хотел тебя связывать, но ты вырывалась. – Эдвард присел на корточки и принялся разрезать ленту, по-моему, уже намертво врезавшуюся в кожу. Я молча смотрела на него. Эдвард наверняка встал с постели не очень давно, так как его непослушные волосы торчали в разные стороны, образуя при этом оригинальную, сексуальную причёску. Никогда бы не подумала, что неаккуратность может выглядеть так привлекательно. Я захотела протянуть руку и прикоснуться к шевелюре, но Эдвард не заметил моей попытки и резко повернул голову в сторону, осматривая заклеенные запястья. Он осторожно удалил скотч, заставляя кожу пылать от ощущения липкой лены, отпечатавшейся на коже. Я втянула воздух через зубы, когда он приступил к лодыжкам. - Не нужно. Было. Вырываться, - отчеканил он нервно, не глядя на меня, чуть размахивая руками для убедительности. Ну как я могу спорить с ним? Только не после его странных поступков, заставивших меня окончательно запутаться в собственной логике и инстинктах. Я посмотрела на холодную сталь у его колен на полу. Я хватаю садовые ножницы, заезжаю ему по голове… он теряет сознание, я пока пулей вылезаю из дома через окно. Он, естественно догоняет меня, но я убиваю психа. Да, я хватаю садовые ножницы и … - Я отнесу тебя в ванную, - тихо проговорил Эдвард И я бросаю ножницы на пол. Он подхватил меня под коленями и за спиной и медленно стал подниматься по лестнице со мною на руках. Проделав пусть на второй этаж, Эдвард остановился перед дверью, ведущей в ванную, но не поставил меня на ноги, а лишь легонько пнул дверь. Эдвард усадил меня на крышку унитаза, а сам закрыл дверь на замок. Чувствуя, что от заветного избавления меня отделяет лишь чёртова крышка, я заёрзала на сидении. Эдвард подошёл и принялся осторожно расстегивать мне джинсы. Я вытаращилась на его невозмутимое выражение лица, будто он готовил завтрак. Плотная надоевшая за ночь ткань скользнула к многострадальным лодыжкам, и он избавил меня от первой детали одежды. Я была так заинтригована его действиями и их полной непредсказуемостью, что уже совсем не думала, как выиграть момент и смыться. Он так любезен.. К тому же, как я вообще могу встать на ноги, если я их не чувствую? Следующее действие Эдварда заставило мои щёки запылать с неистовой силой. Он чуть приподнял меня, запуская большие пальцы обеих рук за края моего нижнего белья с явным намерением стащить и его. - Что ты… - Замолкни, - ласково проговорил Эдвард. Лицо его оставалось серьёзным, будто он сейчас занят обезвреживанием бомбы, будто он едва сдерживается. Бледно-розовые трусики оказались на полу, нежно касаясь воспалённой кожи ног. Он снова помог мне приподняться и усадил на унитаз. Я краснела, как помидор, но без его помощи я уж точно бы не справилась, за такое время во всяком случае. - Я… не смотрю, - с этими словами он повернулся ко мне спиной, подошёл к ванной и открутил краны, протянув руку, чтобы проверить температуру воды. Затем и подошёл к раковине, где тут же раздалось шипение воды из крана. Я клянусь, мой мочевой пузырь заворчал: «Ну, наконец-то, блин!». Я видела своё отражение в зеркале, куда смотрелся Эдвард, но он не наблюдал за мной, как и обещал. Он не спеша наносил на лицо пену для бритья, распределяя по щекам и шее. Закончив, я потянулась за бельём на щиколотках. - Не смей! – вот теперь он смотрел на меня через зеркало, бритвенный станок в одной руке, другая сжимала край раковины. Он уже успел провести по щекам несколько раз, оставив полоски гладкой обнаженной кожи. Я быстро отвела взгляд, чувствуя себя ужасно унизительно, и пересела на уже закрытую крышку. Ванная комната была невероятно уютной и совершенно не была похожа, а часть жилища холостяка, маньяка, извращенца, - как его там… Здесь чувствовалась женская рука именно в создании самого интерьера. Персиковые тона, мягкие пушистые коврики под ногами, широкая ванная старого образца на ножках, несколько светильников на стене, они были погашены, потому как нежные лучи утреннего солнца проникали в помещение, играя с цветами плитки и оттенками полотенец. Но здесь ничего не выглядело глянцевым и новым: казалось, что из некогда богатого дома просто все исчезли, и он так и замер навсегда, во всей своей странной красоте. Я посмотрела на плитку на полу, затем на свои запястья. На коже остались коричневатые липкие следы, хотелось избавиться от них. Эдвард вытер небольшим полотенцем остатки крема и молча прошёл к ванной. Он добавил немного пены и повернулся ко мне. Колени встретились. Эдвард смотрел на меня сверху вниз, его гладкое посвежевшее лицо и прекрасные густые волосы бронзового оттенка освещали лучи солнца, будто он спустился с небес. Длинные руки потянулись к кофте, и вскоре она вместе с футболкой были отправлены в общую кучу к джинсам и трусам. Эдвард подхватил меня и осторожно опустил в приятную горячую воду, я прикрыла глаза. Он встал на колени и потянулся за большим спонжем. Окунув его в воду и зачерпнув немного пены, Эдвард стал медленно водить им по моей коже, наблюдая, как капельки воды скатываются вниз, вытягивая за собой дорожки пены. Я запрокинула голову, и он медленно провёл по горлу вниз, заставляя меня почти мурлыкать от удовольствия. От истощения кружилась голова, но я не была голодна, вернее, не чувствовала голода так, как утром. После сцены с туалетом я уже вообще не представляла, есть ли что-то, что может смутить меня сильнее. Я как будто была дома и в неволе одновременно. Я буду как животное: уважать его, пока он кормит и кусаться, когда он «пинает». Какая же я жалкая. Эдвард опустил руку в воду и нащупал запястья. Мягкими движениями, растирая кожу в мыльной воде, он постепенно избавил меня от противного стягивающего ощущения. Эдвард снова взял в руку мочалку и окунул её в воду. Я почувствовала уверенное касание по внутренней стороне бедра, но оно тут же сместилось ниже, минуя колено – к лодыжке. Он взял меня за ногу и приподнял её над водой. Мыльные капли и струйки тут же нарушили тишину комнаты, ударяясь о поверхность воды. Эдвард тщательно оттёр все следы скотча, пока я пристально смотрела на него в полном недоумении. Этот человек закрыл меня в подвале и заставил спать связанной. Что он может выкинуть? Что ему может прийти в голову? Он ненормальный, не нужно обманываться. Я хватаю толстую стеклянную банку с солью для ванны и бью его по голове, он падает в воду, кровь струится из рассечённой раны, пока я неистово топлю его, после чего делаю ноги… Эдвард наклонился и поцеловал моё колено. И я отставляю банку в сторону. Несколько волосков его непослушной чёлки прилипли к моей коже, и Эдвард на мгновение замер. Он медленно повернул голову, чтобы видеть лицо и посмотрел мне в глаза. - Извини. Но, по-моему, мы созданы друг для друга. Я почувствовала, как гнев начал вскипать в груди, несмотря на всю нежность, которую Эдвард сейчас вкладывал в каждое прикосновение и слово. Кто он такой, чтобы решать такие вопросы? Кто он такой, чтобы возомнить, что я стану принадлежать ему? Когда-то я задавала такие вопросы себе.. Выходит, я ничем от маньяков-похитителей особо не отличаюсь – я тоже мнила, что мы созданы друг для друга, что мы единое целое, по ошибке расколовшееся на две части. Я любила и думала, что это навсегда, что ошибки быть не может. Какая же я эгоистка. Стоило подумать о том, что моя «жертва» может не одобрять перспективы принадлежать мне. Действительно, кто я вообще такая? Вода начала остывать, а пена – исчезать, и Эдвард потянулся к заглушке, чтобы выпустить воду. Я не смела пошевелиться, так как подозревала, что человек, для которого я якобы создана, явно будет против моих попыток сопротивляться. Когда вода сошла, оставив лишь небольшие клубы пены на дне, Эдвард пересадил меня так, что я сидела поперек ванной, спиной к нему. Его руки некоторое время поглаживали мои, прежде чем Эдвард наклонился и прошептал: - Раздвинь ноги. - Что?! Нет! – Какого хрена? - Я сказал, раздвинь ноги, - угрожающе прошипел он. Я медлила, быстро возвращаюсь к состоянию шока. - раздвинь, или я сам закреплю их в нужном положении! – его голос был почти шёпотом, мрачным громом мне на ухо, проникающим в каждую клетку сознания. Его гладкая кожа всё ещё сохраняла на себе лёгкий запах пены для бритья, свежий и чистый. С каждым произнесённым словом подбородок Эдварда слегка задевал моё ухо, и я вздрагивала. Внезапно Эдвард снова включил воду, двигая кран в нужную сторону так, что небольшая, но интенсивная струя сначала скользнула по колену, затем по внутренней стороне бедра, оказавшись, в конце концов, точно над моим центром. Другую руку он положил мне между ног, защищая от напора, который мог мне показаться сильным. - Я столько всего хочу проделать с тобой, милая…. Что…не могу… сдержаться, - проговорил Эдвард низким хрипловатым голосом, медленно убирая руку, заменяя её струёй воды. Я задрожала и выгнула спину, но Эдвард крепко прижал моё тело к бортику ванны. - Нуу, постарайся расслабиться, проговорил он над ухом, и моя голова запрокинулась, касаясь его ключицы и шеи. Руки безжизненно лежали на дне ванны по обе стороны от меня, пока Эдвард поглаживал их, то и дело поднимаясь к груди и лаская пальцами соски. Каждый раз, когда он так делал, я вздрагивала. Мягкие удары воды о мою кожу вызывали невероятные ощущения. Мне ничего не оставалось, как отдаться чувству и наслаждаться моментом. Ноги стали вздрагивать и, чуть покачиваясь, почти соприкасались друг с другом. Я приоткрыла глаза и встретила его лицо… подбородок, скула, краешек разомкнутых губ…Эдвард внимательно смотрел вниз, наблюдая, как вода ласкает меня. Заметив, что я свожу ноги, он подхватил их под коленями и прижал их к моей груди, отчего я громко простонала, сама того не ожидая. Губы беспомощно хватали воздух, руки хватались за запястья Эдварда, пока он сосредоточенно наблюдал за тем, как я теряю контроль. Почти перегнувшись через ванну, он стоял на коленях смотрел, как моя покрасневшая, припухшая кожа содрогается под напором воды. Он повернул ко мне лицо. - Ну, давай же… - ухмыльнулся Эдвард, переводя взгляд с моих глаз на губы. – Давай! – подгонял он, поглаживая внутреннюю сторону бёдер. Щекочущее чувство добралось до кончиков пальцев, ток пошёл по обессилевшему телу, и я стала содрогаться и стонать, пока Эдвард смотрел, как я кончаю.
После того, как он закрутил краны, я повернулась и посмотрела на него. Зачем он это делает? Боже, это безумно приятно, но зачем он это делает, ничего не получая и не требуя взамен? Он наверняка… Все мысли об импотенции как ветром выдуло из головы, когда мой взгляд опустился на его штаны. И что он собирается с этим делать? - И что ты собираешься с этим делать? – позволила себе спросить я. - Это тебя не касается, - ответил он в свою защиту, отворачиваясь и беря полотенце. - А ты грубиян. - Это тоже. Что ж, что бы он ни говорил, а теперь это меня касается, потому что при всём недоверии и страхе, злости и отчаянии, он вызывал во мне желание. Этот парень возбуждал меня – тут не может быть никакого сомнения. Все те, что трогали меня руками, целовали нежно, говорили ласковые слова, угощали вкусными пирожными – ни в какое сравнение не шли с этим странным грубым похитителем, изнасиловавшим меня струёй из крана. Продолжать это всё, однако, тоже опасно, потому что у меня нет никаких гарантий, что он не прикончит меня, как только я ему надоем, как потенциального свидетеля. Кажется, я застряла тут. Ведь, отпусти он меня – я тут же побегу в полицию. Побегу ли?
Лохматые отросшие волосы с бронзовым оттенком мягко колыхались в такт его движениям, когда Эдвард наклонялся откусить от гренки с джемом. Он сидел передо мной через стол, но настолько близко, что я чувствовала аромат джема на его губах. Солнце било в окно, стучалось к нам своими лучами, пока мы смотрели друг на друга, слегка щурясь от яркого света. Я опустила ложку в тарелку с молоком и хлопьями и помешала свой завтрак. В десятый раз за пару минут. - Ты не ешь, - тихо скал Эдвард. Я перестала таращиться на него и принялась есть. Почему я получила такое удовольствие от сцены в ванной? Неужели это мне было нужно? Неужели подобные извращённые интимные отношения – то, что нужно моему телу? Как трудно анализировать инстинкты… Элис наверняка подала в розыск, потому как ничто не заставит её подумать, что я отправилась гулять и забыла предупредить её. Но сказать об этом Эдварду.. С его резкими всплесками гнева и грубости – я не решалась. К тому же, если нас так быстро найдут – его посадят в тюрьму. А я нутром чую, что этот парень не так прост даже при всей его замороченности. Что-то заставляет мой интерес проявляться, не даёт ему угаснуть. Я хочу узнать, в чём дело.
