В ночное время в фамильном особняке Хеллсингов не спали не только вампиры, но и глава организации - несравненная Интеграл. Она боролась со сном, заглушая его бесконечной бумажной волокитой за столом, и даже в постели, по глотку наслаждаясь крепким виски. Волтер иногда приносил ей еду, чтобы хоть как-то напомнить девушке о реальности. В этот раз он заметно задерживался в кухне, перекладывая чайные приборы с места на место. Он был осведомлен о том, что сегодня Алукард, прибыв утренним рейсом в Лондонский аэропорт Хитроу, вернулся из Кёльна, где провел несколько месяцев, выполняя ответственное задание. Возвращение лорда Алукарда означало только одно - леди Хеллсинг весь день как на иголках.

***

Большая спальня Интеграл была слабо освещена светом прикроватной лампы. Поздний вечер переходил в ночь, но Интеграл продолжала работать. У неё уже начинали слипаться глаза. Ноги так и не согрелись под пуховым одеялом. Она пыталась вникнуть в суть финансового отчета, но, поскольку это было нелюбимой частью ее работы, она постоянно сбивалась и отвлекалась от бесконечных рядов цифр. Да и как можно было сосредоточиться на отчете, если она знала, что сегодня Алукард прилетел с континента?

Дворецкий знал жильцов особняка как свои пять пальцев – это было его работой. Поэтому он лишь довольно хмыкнул и бросил быстрый взгляд через плечо, услышав за спиной знакомый шорох плаща. Вампир возник у стола, он выглядел напряжённым и нетерпеливым, хотя его лицо и сохраняло спокойствие. Волтер умел различать всю эту скрытую мимику. Не поворачиваясь, он продолжил раскладывать приборы и посуду для чая.

- Как прошло ваше путешествие, лорд Алукард? - спросил он.

- Волтер. - послышался голос с предупредительным тоном. Волтер вздохнул.

- Леди Интеграл у себя. В спальне.

***

Дворецкий тихо подошёл к двери спальни леди Хеллсинг и, убедившись, что за нею не раздаётся ни одного постороннего звука, осторожно постучал. Для подстраховки он громко объявил:

- Леди Интеграл, ваш чай.

Интеграл подняла голову и посмотрела на дверь:

-Волтер это ты? Заходи.

Дворецкий осторожно занёс поднос и поставил его возле кровати. Он ненароком оглянулся.

- Леди Интегра, - обратился он к ней с нотками отеческой заботы в голосе, - отдохнули бы вы, я приготовил вам травяной чай, он успокоит и принесёт глубокий сон - что-то подсказывало Волтеру, что сна сегодня всё равно не будет, - Завтра выходной, вам вовсе не обязательно так утруждать себя.

-Не беспокойся Волтер. Ты же знаешь, я не могу заснуть пока не сделаю всё, что наметила. Спасибо за чай, я сегодня не буду тебя беспокоить больше. Можешь отдыхать - она повыше натянула одеяло, немного смущаясь своей довольно открытой ночной комбинации.

- Не тревожьтесь. Я не побеспокою вас - сказал Волтер, зная, что это именно то, что она хочет сейчас услышать.

Он тихо закрыл за собой дверь и отправился спать, совершенно расслабившись. Он знал, что Лорд Алукард позаботится о ней в остальное время.

Интеграл пролистала вперед и назад усыпляющий бухгалтерский отчет, положила его на прикроватную тумбочку и потянулась за травяным чаем. Кружка сама поднялась и плавно поднеслась к её губам, слегка их коснувшись. Воздух был недвижим, ни звука не раздавалось вокруг. Интеграл вздрогнула. Она пыталась вглядеться в пространство перед собой, которое, естественно, было абсолютно прозрачным.

-Алукард. - ее голос был спокойным, но сердце началось биться быстрее. К сожалению, свой пульс она не могла контролировать.

Алукард материализовался прямо перед ней. Он внимательно рассматривал её губы, слегка склонив голову на бок. Одной рукой он упирался в матрас, а другой держал изящную чашечку у губ Интеграл. Весь его вид будто говорил о том, что он сидит так уже давно, никуда и не уезжая. Интеграл бросила на вампира негодующий взгляд, забрала у него чашку и отодвинулась на другой край своей необъятной кровати. За долгое время она отвыкла от такой близости с вампиром.

- Ты можешь появляться как-нибудь более обыденно? Хотя бы через стену? Я уже не говорю про дверь!!!

- Зачем? Меня ждали, поэтому, не всё ли равно, как я появлюсь?

-Твоя самоуверенность поражает, Алукард - она натянула теплое одеяло чуть ли не до подбородка и уже корила себя за то, что именно сегодня надела эти кружева. Алукард остался сидеть на краю её кровати. Он бросил взгляд на бумаги:

- Вы по-прежнему посвящаете себя бумаге, - цинично заметил он. Его злило, что Интегра не бережёт себя, работая днем и ночью, почти не давая себе отдыха.

Алукард встал, запустил руки в карманы и размеренным шагом подошёл к окну. Его идеальный чёрный костюм придавал ему ещё больше шарма в приглушённом свете спальни хозяина. В этом священном месте он, однако, чувствовал себя свободно и вальяжно. Вампир медленно поднял руку и плавным изящным движением приоткрыл штору, чтобы посмотреть на луну.

Интегра не могла не любоваться его стройным темным силуэтом. Не отрывая от него глаз, она произнесла: - Я посвящаю себя работе, а не бумаге. У организации должен быть руководитель.

Алукард повернулся и посмотрел на Интеграл, на лице его была лёгкая ухмылка.

- И, что, сегодня вы тоже думали только о работе? - спросил он, глядя ей в глаза, ожидая ответа.

«Хамеет» - подумала Интеграл и внутренне напряглась.- Тебя это не касается, сказала она, не позволяя ни одному мускулу на лице дрогнуть. Алукард был доволен её ответом, именно этого он и добивался. Он подошёл к её кровати и медленно присел.

- Да? А я полагаю, что это касается меня напрямую...- сказал он, зная, что Интеграл уже как минимум час занимает голову мыслями о нём. Он тепло улыбнулся, но за этой улыбкой было что-то ещё, что-то, что он позволял ей увидеть, но не позволял определить.

-Ты - она сделал паузу и набрала в легкие побольше воздуха - можешь полагать что угодно. Ты, кажется, за время отъезда отвык от регламента. Забыл, что провокационные разговоры я не поддерживаю.

- Интегра, - снисходительно сказал Алукард, - я только проявляю заботу - он почти невинно приподнял брови. Но и Волтеру было ясно - сегодня вампир в своей "дьявольской фазе", и ничего невинного от него не дождешься.

-О какой заботе ты говоришь? - когда он появлялся в ее комнате или кабинете, Интеграл уже не могла расслабиться.

- А вы разделяете её на типы? - спросил Алукард и поднялся, он отошёл от кровати и устроился в кресле напротив, метрах в пяти от неё.

Интеграл понимала, что всё это было только заговариванием зубов, столь любимым Алукардом.

- Ты постоянно меня критикуешь - устало сказала она.

Этим вечером вампир очень хотел своего Хозяина. Он понимал, что, набросившись на неё, он не добьётся ничего, как бы она сама этого ни хотела, поэтому он предпочёл держаться от Интеграл на расстоянии, чтобы позволить ей расслабиться хоть немного. Он ждал, пока на неё подействует чай, который выбрал Волтер для этого вечера.

- А ты постоянно сомневаешься в моих намерениях.

Она усмехнулась и поправила волосы. «Это невозможный вампир!» Мягкий свет от лампы падал на ее смуглое лицо, которое за лето обрело еще более привлекательный золотистый оттенок. Волосы немного выцвели из-за палящего солнца, что придавало ее внешности детскую невинность.

-И какие у тебя намерения?- напрямую спросила она и пожалела уже через секунду. Алукард сделал над собой невероятное усилие, чтобы не оказаться в её кровати немедленно. Он широко улыбнулся и развёл руками в пригласительном жесте.

- Только самые чистые. Только такие, которых хочется вам, я же ваш покорный слуга, - Алукард медленно наклонил голову в знак почтения, стиснув зубы от нетерпения, которое овладевало им.

Она не простит себе этой провокации! Как можно было такое ляпнуть! Интеграл посмотрела на луну, пытаясь хоть как-то отвлечься от него, от его позы, от его изящества и богемности. От напряженного молчания воздух между ними накалился. Он еле удерживал себя от того, чтобы накинуться на Интеграл. Вампир поднял голову и снова посмотрел на свою хозяйку.

- Чая давно нет в кружке, её можно поставить на стол, - сказал он, наблюдая за тем, как она сжимает несчастную посуду пальцами уже минут двадцать. Сам же он поставил локоть на подлокотник, а подбородок на ладонь, ожидая ответ. Он не мог и не хотел терпеть, он позволил себе пожирать её глазами, хотя и не во время того, как встречался с ней взглядом.

Интеграл посмотрела в кружку - та действительно была пуста. «Черт его дери!». Пытаясь сделать совершенно спокойный вид, она поставила ее на тумбочку. Хотя Интеграл и пыталась дышать ровно и не лишаться плавности движений, сердце ее гоняло кровь по телу с бешеной скоростью, под одеялом становилось жарко, щеки начинали розоветь. "Чертова полная луна! она делает его всесильным".

Алукард как-то хищно посмотрел на Интеграл и почувствовал заострившиеся клыки. Он облизнул губы и снова посмотрел на неё. Он прожил слишком много лет, чтобы научиться бороться с жаждой крови, но с жаждой этой женщины он бороться не мог вообще. Такая подвластность и слабость делала Алукарда человечным, он ненавидел это в себе.

-Завтра ты едешь на задание в предместья Лондона - выпалила она первое, что вспомнила. Интеграл не могла больше безмолвно смотреть на него, у нее не хватало смелости. Своим медленным грациозным шагом он прошёл к ней и остановился, когда его ноги коснулись края высокой кровати.

- Хозяин, я находился на задании много дней, - он наклонился и стал поправлять её одеяло так, чтобы она находилась в нём укутанной со всех сторон, - И вы снова отправляете меня на задание. - он смотрел на неё, продолжая укутывать её, хотя ему хотелось совсем обратного, - разве... самые низшие слуги, живущие в подвале, не заслуживают маленького отдыха от дел всемогущего хозяина? - медленно поправляя одеяло, он смотрел на неё, не отрываясь.

-Не надо давить на совесть, Алукард!- она уже не знала, что бы такое сказать, чтобы он не придирался к словам. Интеграл внимательно и напряженно следила за манипуляциями с ее одеялом. Через некоторое время она смягчилась: - Хотя, конечно, ты прав - она откинула назад непослушные пряди. - Я дам тебе отдых.

С нахальной ухмылкой Алукард подоткнул одеяло со всех сторон и убедился, что Интеграл укутана. Он слегка наклонился к ней, глаза его горели. Положив руку на одеяло в районе её живота, Алукард мгновенно почувствовал всё, что чувствовала она, и что она никак не могла отрицать - Да, уж, будьте добры, ДАЙТЕ мне этот отдых, леди Интегра. - медленно проговорил вампир, вкушая каждую её мысль.

Чем нахальнее он становился, тем невыносимее она его хотела. Чем больше наглости он себе позволял, тем сложнее ей было бороться со своим желанием. Она вытащила руку из под одеяла, провела пальцами по манжету его рубашки, не касаясь кожи, проскользила вверх по рукаву, коснулась воротника, кончиком указательного пальца провела по узлу лаконичного черного галстука, любуясь его безупречным стилем, потом крепко сжала галстук в своей руке и уверенно притянула вампира к себе. В сантиметре от его губ она тихо спросила:

- Как мог ты оставить меня так на долго?

- Хозяин...- произнес Алукард, словно желая пристыдить Интеграл за её смелость. Он улыбался довольно и нагло. Больше он не стал ничего говорить, от напряжения, его голос отказывался звучать, а мысли - составлять фразы. Он поставил руки на кровать по обеим сторонам от Интегры, быстро наклонился к ней и впился своими губами в её губы на долгий-долгий глубокий поцелуй.

Алукард почувствовал, как вскипает от одного поцелуя, Кожа Интегры была горячей, и это раззадоривало его ещё сильнее, он хотел расцеловать её всю, ту коротая не могла спокойно выносить близость, запах, поцелуи князя мира сего. Она прижала его к себе еще ближе, запустила пальцы в его волосы. «Как долго... как долго...» - думала она о проведенном без него времени, понимая только сейчас сколько долгих дней и ночей прошли в его отсутствии.

Вампир, как и полагается всем вампирам, был наглым до невозможности. Он не стал откидывать край одеяла, обнажая хозяина и шокируя её таким образом, он просто медленно стал тянуть за него, открывая её красивое бельё. Уверенным движением изящной руки он тянул за одеяло, целуя Интегру так, чтобы она не отвлекалась на открывающиеся его взору кружев. Половиной своего туловища он лежал на Интегре, почти полностью убрав с неё одеяло. Своей идеальной белоснежной рукой он провёл по краю ее комбинации и коснулся губами её шеи, теряя всякий контроль от ощущения пульса.

В мгновение ока Алукард оказался лежащим на спине в одной только рубашке и брюках, он обнял Интегру и повернулся так, что она теперь лежала на нём, вся такая теплая и мягкая. Сидя на его бедрах, она прекрасно понимала все о его состоянии. Медленно опустившись на локти над ним, открывая полный обзор своей пышной груди, она продолжила его целовать. Алукард провёл руками ей по спине и, захватив края её ночного одеяния, стал плавно тянуть его вверх. Они были похожи не на любовников, а на мужа и жену, и было странным то, что они всё же не вместе.

Как только Алукард попытался раздеть ее, она словно протрезвела. Интеграл резко села, опустившись на него всем весом и схватила его за запястья, чтобы он не смог стянуть одежду - Не.. надо.

- Не надо? - в изумлении, но с улыбкой сказал Алукард и тут же поднялся так, что теперь он сидел, а она сидела на нём. Обняв её покрепче, он с упоением стал целовать участки груди, что были ему доступны. Она не могла отказаться от этой безграничной нежности, но и не могла позволить ему продолжать начатое. Интеграл попыталась поднять его голову – Пожалуйста.

Алукард уставился на неё очень странными глазами, подняв таки голову. Трудно было сказать, что было в его взгляде. Там была такая смесь эмоций, что и делало взгляд таким непонятным. Она смотрела ему в глаза и не находила слов. Она хотела сказать, что хочет его безумно, безудержно, хочет уже давно, столько же, сколько любит его. И еще ей надо было сказать, что долг перед отцом, перед всем родом, перед организацией не позволяет ей жить так, как хочет она сама, любить и дышать только им. - Я... -она закрыла глаза, чтобы сконцентрироваться - я… Уходи. Уходи, пожалуйста. - Она не хотела поднимать глаз.

- Я понял, - тихо сказал он, и она упала на кровать, потому что ей больше не на ком было сидеть. Алукард испарился мгновенно, поэтому она успела обнять только сгусток воздуха.

Интеграл закусила губу и опустила голову. Изо всех сил она пыталась не расплакаться. Она сжала кулаки и раз за разом глубоко вдыхала. В эти моменты она была почти готова отречься от имени Хеллсинга.

«Как долго я буду мучиться, Господи? Как долго?...»